Американская «сгинь-бомба» и «Семиевие» Нила Стивенсона Галина Юзефович — о двух фантастических романах (отличном и не очень)

Литературный критик «Медузы» Галина Юзефович рассказывает о двух новых романах в жанре фантастики: удачном литературном дебюте англичанина Ника Харкуэя «Мир, который сгинул» и новом, не самом удачном романе прославленного американского фантаста Нила Стивенсона «Семиевие».

Ник Харкуэй. Мир, который сгинул. М.: Издательство АСТ, 2017. Перевод Е. Романовой.

Несмотря на циклопический объем в 700 страниц, «Мир, который сгинул» англичанина Ника Харкуэя читается скорее как конспект романа, чем собственно роман. Действие в нем несется вскачь с несколько одышливой поспешностью, почти без участия прилагательных и наречий. Кроме того, начавшись с бодрого экшна, сюжет романа внезапно закладывает флэшбековую петлю на триста страниц — на первый взгляд немотивированную и по любым меркам слишком длинную.

На этом плохие новости заканчиваются и начинаются хорошие, потому что, несмотря на все вышесказанное, «Мир, который сгинул» — одна из самых необычных, смешных и головокружительно непредсказуемых книг, которые только можно себе представить. Роман Ника Харкуэя — это одновременно и постапокалиптическая фантастика, и история взросления, и детектив, и университетский роман, и антивоенный памфлет, и бог знает что еще. А в середине (окей, чуть дальше от начала, чем хотелось бы) читателя ждет такого масштаба ловушка, что, дойдя до нее, трудно будет устоять перед соблазном вернуться к началу и прочитать все еще раз — уже в контексте нового знания.

Великолепный Гонзо Любич и его лучший друг — куда менее колоритный герой-рассказчик, до поры остающийся безымянным, вместе растут в небольшом захолустном городке, вместе взрослеют, вместе поступают в университет, а после вместе оказываются на очень странной войне. Маленькая, живописная и в недавнем прошлом исключительно благополучная держава Аддэ-Катир становится ареной противостояния нескольких государств, каждое из которых преследует свои — по большей части весьма далекие от идеалов гуманизма — цели. Одна из противоборствующих сторон устраивает химическую атаку, и в качестве ответной меры Америка решает задействовать свое секретное супероружие — так называемую сгинь-бомбу. По мысли создателей, сгинь-бомба вытягивает информацию из материи, и та, лишившись организующей смысловой структуры, попросту перестает существовать. Впрочем, как это обычно бывает, реальность вносит свои коррективы, и локальная акция устрашения стремительно перерастает в глобальный апокалипсис самого неожиданного толка: развоплощенная материя не исчезает, но начинает воплощаться заново, принимая форму самых страшных и темных людских страхов, снов и фантазий. Гонзо и его другу удается более или менее без потерь пережить конец света и даже поучаствовать в строительстве нового мира, однако то, что издали может сойти за хэппи-энд, при ближайшем рассмотрении оказывается лишь одним из этапов сложного и злодейского плана, в котором героям только предстоит сыграть свои роли.

Дружба, любовь, безумие, предательство, конец света, противостояние древних кланов, зловещий мировой заговор, развеселый абсурд и бездна изящных культурных аллюзий — в один-единственный роман Ник Харкуэй ухитрился упаковать то, чего другому автору хватило бы на добрый десяток книг, превратив тем самым свой литературный дебют в настоящую выставку достижений литературного хозяйства.

«Мир, который сгинул» — первый роман Ника Харкуэя, и сказать, что это совсем не чувствуется, будет некоторым преувеличением. Порой продираться сквозь плотные тернии существительных и глаголов становится по-настоящему тяжело, от избыточного темпа немного укачивает, а нарочитое отсутствие описаний и психологических характеристик не позволяет по-настоящему полюбить героев (за вычетом двух главных) и к ним привязаться. И тем не менее, изобретательность Харкуэя (возможно, доставшаяся ему по наследству от отца — писателя Джона Ле Карре), его бесшабашная писательская щедрость и живая, кипучая энергия делают «Мир, который сгинул» достойным самого пристального — и благожелательного — внимания. Химера, конечно, но выдающаяся и по-своему прекрасная.

Нил Стивенсон. Семиевие. Москва, Издательство «Э», 2017. Перевод П. Кодряного, М. Молчанова.

Однажды ночью земляне поднимают голову к небесам и видят нечто непредставимое: неведомая сила разрушила Луну, и вместо привычного спутника вокруг Земли вращаются семь больших обломков. Поначалу это кажется не более чем занятным научным курьезом (что уничтожило Луну — реликтовая черная дыра или какое-то небесное тело неясной природы?), однако довольно скоро сразу несколько астрономов приходят к выводу, что мысли их были направлены не туда, куда надо: важно не что разрушило Луну, а что последует за ее разрушением. В ближайшее время остатки спутника начнут дробиться дальше, и меньше чем через два года на Землю обрушится каменный дождь, который уничтожит все живое и будет продолжаться от пяти до десяти тысяч лет.

С этого момента Земля официально лишается будущего, а все силы обреченного человечества оказываются брошены на то, чтобы за оставшееся время хотя бы частично спасти от уничтожения наследие человеческой цивилизации. Международная космическая станция — в просторечии «Иззи» — станет базой, вокруг которой мировое сообщество развернет так называемый «Облачный Ковчег», агломерацию космических аппаратов; на них избранные представители человечества и их потомки смогут сберечь образцы флоры, фауны и культуры, пережить катастрофу, а затем, через много тысяч лет, снова заселить Землю, восстановив ее природное и биологическое разнообразие. Вокруг первоначального модуля «Иззи» начинают, подобно большим и малым опухолям, наливаться и множиться все новые и новые сегменты, в которые земляне лихорадочно сгружают все, что, по их мнению, подлежит сохранению.

Конец света происходит по плану: семь миллиардов землян дисциплинированно сгорают в небесном пламени, сопровождая свою гибель концертами классической музыки и прочими подвигами благородства и отваги, а вот события на орбите выходят из-под контроля. Все население Облачного Ковчега в силу разных причин довольно быстро вымирает (этому способствует и безжалостное космическое излучение, и удары лунных осколков, и кровопролитные внутренние распри), покуда в живых не остаются семь женщин — собственно, те самые вынесенные в заглавие «Семь Ев». Теперь именно им предстоит восстановить человечество посредством партеногенеза, породив семь новых отдельных человеческих рас и заново обустроив свое монструозное космическое обиталище.

«Семиевие», последний на сегодня роман самого, пожалуй, яркого, знаменитого и непредсказуемого фантаста современности Нила Стивенсона, больше всего напоминает эту уродливо раздутую космическую станцию — то же величие замысла и, увы, тот же дисбаланс при его реализации. Трудно отделаться от впечатления, что автор пытался написать сразу несколько не связанных между собой книг: одну — о том, что будет с людьми, лишенными концепции будущего, еще одну — о сосуществовании больших групп в замкнутом пространстве, парочку «твердых» sci-fi романов с бездной технических подробностей, а еще генетический триллер и визионерский футурологический трактат.

Все они, в общем, могли бы получиться чертовски интересными, однако даже на просторе 750 страниц им оказывается слишком тесно. В результате важные герои исчезают фактически без предупреждения (как только бывший бойфренд одной из главных героинь перестает быть нужен, он тихо отползает в отдаленный модуль где, впав в депрессию, незаметно и никого не тревожа кончает с собой), перспективные на первый взгляд линии схлопываются, а психологические мотивации героев выглядят так, что неловко даже пересказывать. Повествование то неприлично ускоряется (так, описание гибели Земли укладывается в десяток убористых страниц), то зависает на описании конструкции второстепенного устройства, предназначенного для выхода в открытый космос и, очевидно, нужного исключительно для бесхитростного авторского удовольствия. Главную же проблему для читателя представляет концовка: вторая часть, по сути, обрывается на самом интересном месте, а третья, завершающая, отделена от нее дистанцией в пять тысяч лет и представляет собой несколько затянутую экскурсию по возрожденному миру будущего.

Нил Стивенсон всегда славился способностью сплавлять в одном тексте вещи принципиально несоединимые — космическую оперу с философией (как в «Анафеме»), наркотриллер с киберпанком (как в «Лавине») или криптоисторию со шпионским романом (как в «Криптономиконе»). Но на сей раз следует признать, что привычный трюк автору скорее не удался: многие линии хотелось бы развернуть, многих героев — вернуть из небытия и допросить с пристрастием, многие (да что там, почти все) лакуны — заполнить. Возможно, истинные гики обретут утешение в душераздирающе подробных описаниях клапанов, щупов, сенсоров, датчиков, шлюзов и фланцев, однако если в вашем сердце нет всепоглощающей любви к подобного рода объектам, можете смело пропустить «Семиевие» и дождаться следующего романа Нила Стивенсона.