Гордость? Может, и гордость! Санитарки и медсестры Кузбасса протестуют против оптимизации — их хотят перевести в уборщицы. Репортаж Андрея Перцева

Кузбасский Анжеро-Судженск в 1990-х был одним из важных протестных центров России. Горняки из этого шахтерского города активно отстаивали свои права: перекрывали Транссиб, стучали касками на Горбатом мосту в Москве. Сейчас шахты в Анжеро-Судженске закрыты, шахтеры ездят на работу в соседние города. В 2019 году в город вернулась протестная энергия — но протестуют теперь не горняки, а бюджетники. С февраля больше десяти медсестер и санитарок городской больницы протестуют против оптимизации: из медицинских работников их хотят перевести в уборщицы. Потеря статуса в том числе означает, что уровень их зарплат больше не будет гарантирован «майскими указами». Недовольные присоединились к профсоюзу, а три медработницы даже устраивали голодовку. Спецкор «Медузы» Андрей Перцев отправился в Кузбасс, чтобы узнать, что движет новой протестной волной в Анжеро-Судженске.

Первую попытку уволить больше 100 из 145 санитарок анжеро-судженской городской больницы руководство учреждения предприняло еще в феврале — явно не рассчитывая, что кто-то будет протестовать. Аналогичная оптимизация уже прошла в областном центре, там проблем не возникло. 

«В Кемерово все провели спокойно, между собой люди, конечно, возмущаются, но открытого недовольства никто не высказывает», — говорит младшая медсестра родильного отделения анжеро-судженской больницы Марина Агаркова. Она и еще 24 медработницы уходить со своих должностей отказались: они уверены, что больница пытается сэкономить на персонале и сокращает именно медработников, размер зарплат которых защищен «майскими указами», чтобы потом нанять на работу тех же самых людей, но уже без гарантий — на должности уборщиц.

По плану руководства больницы уволить предполагалось 106 младших медсестер и санитарок — именно такому числу работниц пришло этой весной уведомление о сокращении штата. Предложена была и альтернатива: тем, кто напишет заявления по собственному желанию, обеспечивалось место уборщицы в этой же больнице. «Нам сказали: примите правильное решение и переведитесь. Больше 90 человек согласилось — город у нас маленький, работы нет, люди в кредитах, им семью надо кормить», — рассказывает «Медузе» Агаркова. После того как она с коллегами решила протестовать, губернатор Кемеровской области объявил, что они «опорочили» регион.

Недовольство медработниц было стихийным, хотя почти сразу у них появилась организационная структура. «Общественные организации в регионе еще при Тулееве раздавили, остались только лояльные», — объясняет координатор профсоюза «Действие» в регионе Олег Тырышкин. Сам Тырышкин к медицине отношения не имеет, зато профсоюзный опыт у него богатый — в 1990-х он организовывал профсоюзы в шахтах. Тогда же познакомился с активистами и политиками из других регионов. Недовольные медики обратились к Тырышкину, тот написал своему старому знакомому депутату Госдумы от «Справедливой России» Олегу Шеину. Парламентарий посоветовал обратиться в «Действие». Так Олег Тырышкин стал координатором независимого профсоюза в Кузбассе, а Марина Агаркова — главой первичной профсоюзной ячейки в анжеро-судженской горбольнице.

После такой реакции в городской больнице на время отказались от планов перевода санитарок в уборщицы — февральские уведомления о сокращении штата отозвали, но уже в марте прислали новые. Марина Агаркова получила вместе с документом предложение перейти либо на должность уборщицы, либо медсестры, но в другое отделение больницы (на выбор — в неврологическое или в отделение сестринского ухода). Предложение она не приняла и от участия в протесте не отказалась. По словам Агарковой, дело не только в ответственности новоиспеченного профсоюзного лидера перед ячейкой, но и в личных предпочтениях — ей нравится работать в родильном отделении, там «оптимистично».

21 апреля несогласные работницы устроили митинг — власти согласовали акцию на окраине города в семь утра, и на нее никто, кроме самих протестующих, не пришел. Тогда 24 апреля Агаркова и ее коллеги Татьяна Никифорова и Валентина Львова начали протестную голодовку, которая закончилась через день — из-за проблем со здоровьем одной из участниц (у Татьяны Никифоровой произошел гипертонический криз) и из-за того, что достигли определенного эффекта. В город пообещали приехать представители Кемеровской областной прокуратуры — обещание было исполнено, сейчас ведомство ведет проверку законности действий руководства больницы.

Медработницам предлагают такую же зарплату, но они все равно отказываются менять должность. И не только потому, что не верят руководству больницы

Медсестры и санитарки не хотят становиться уборщицами по нескольким причинам. Важнейшая — лишение статуса медицинского работника, который дает льготы и преференции (надбавки к зарплате и увеличенный отпуск). Многих не устраивает само название должности — «уборщица». «Гордость? Может, и гордость!» — размышляет санитарка операционного отделения Татьяна Картавых. Есть и более конкретные аргументы: после перевода из санитарок в уборщицы работницы ждут серьезного снижения доходов. Руководство больницы убеждает, что в зарплате люди не потеряют. «Ну, может быть, полторы-пару тысяч, хотя для города это серьезная сумма, но не вполовину!» — заверяет корреспондента «Медузы» главврач больницы Ольга Козлова. По ее словам, согласившиеся на перевод уже получили первые выплаты, и они мало отличаются от прежних.

Активисток такие доказательства не убеждают. «Конечно, сначала они будут стараться платить те же зарплаты, чтобы сразу не было разочарования. Потом денег будет меньше, — рассуждает Агаркова и приводит пример: — Я сломала палец, обращалась в травму, там процесс перевода [из санитарок в уборщицы] прошли в 2017 году, я спросила у девочек-уборщиц, сколько они получают. Они ответили: около 12 тысяч». Главврач Ольга Козлова утверждает, что медсестра беседовала с уборщиками подсобных помещений, которые действительно получают столько, но у других уборщиков зарплата на уровне санитарок и младших медсестер.

Кроме того, недовольные медработники уверены, что даже в случае перевода они продолжат заниматься по сути прежними обязанностями медсестер и санитарок, то есть обязанностей добавится, а денег — нет. «Меня назовут уборщицей, а я буду делать то же самое, что сейчас как медсестра, еще и труд уборщицы прибавится», — возмущается Марина Агаркова.

В профсоюзе работников здравоохранения Кемеровской области уверяют, что уборщицы по должностным обязанностям не должны, не могут и не будут выполнять какие-то другие работы, кроме записанных в договоре. «По основному трудовому договору не должны, но с ними могут быть заключены дополнительные соглашения. Это подработка за дополнительную плату, — уточнили в профсоюзе на вопрос „Медузы“. — Мы мониторим ситуацию. Если обнаружится, что руководство больницы вынуждает уборщиц выполнять другие обязанности без допсоглашений, мы обязательно отреагируем».

Санитарка Татьяна Картавых обращает внимание на то, что «убирать в палатах и операционных уборщицы не могут по закону — делать это должны как раз санитарки и медсестры». «Кто тогда будет убирать?» — спрашивает она. Марина Агаркова добавляет, что и в палатах родильного отделения распределение обязанностей то же самое. А главврач подчеркивает, что санитарки в больнице остаются (39 человек вместо прежних 145), а значит, будет кому делать их работу. «В первую очередь оставляли тех, у кого маленькие дети, хотя должны оставлять по квалификации», — отзывается о сохранивших работу санитарках Агаркова.

Татьяну Картавых удивляет легкость, с которой ее коллеги согласились на перевод в уборщицы. «Ну почему же вы такие? Многие даже на местном ТВ выступают, говорят, как стало все хорошо, что зарплату хорошую уже получают. Но они же еще даже квитки не видели, когда выступали», — возмущается санитарка.

Глава области резко высказался о медработницах — чем раззадорил протест. От встречи с протестующими он уклонился

Недовольство протестующих подогрел глава Кемеровской области Сергей Цивилев. В конце апреля во время пресс-конференции, посвященной празднованию 300-летия Кузбасса, он затронул тему анжеро-судженских волнений и объявил, что недовольные санитарки и медсестры «перенервничали, себя довели».

«Администрация Анжеро-Судженска была выбита из работы, больница выбита из работы, — горячился губернатор. — С ними работали, но они не согласились на перевод — потребовали платить им за то, чего они не делали». Цивилев добавил, что протестующие «опорочили Кузбасс» и ему за это обидно. Чиновник нашел и более эмоциональные выражения: «[После протестов] все в стране начинают думать, что у нас с головой что-то не то».

«Давайте мы с ним поменяемся: он пусть тряпкой помашет, а мы Кузбассом поуправляем, — заочно отвечает губернатору Марина Агаркова. — Мы позорим, получается, а он своим руководством не позорит?» Татьяна Картавых поддерживает коллегу: «Про позор Цивилев уж точно зря заговорил». По словам медработниц, губернатор приезжал в Анжеро-Судженск. «Он приехал в больницу поздно вечером, с нами не встречался, только с руководством больницы поговорил. И повторил все, что и так мы слышим от главврача», — вспоминает Картавых.

Характерно, что визит губернатора в город в конце апреля 2019 года обошелся не только без встречи с медработницами, про которых через несколько дней Сергей Цивилев скажет, что они перенервничали, но и без широкого освещения поездки в СМИ. Информации о посещении губернатором Анжеро-Судженска нет на его сайте и на официальных страницах в соцсетях — хотя там есть новости о посещении расположенных неподалеку от Анжеро-Судженска Мариинского и Тяжинского районов.

Последняя запись на медицинскую тему — рассказ о совещании в Кемерово 11 мая, посвященном развитию здравоохранению в Кузбассе. От имени главы региона в его аккаунте в соцсетях сказано, что «медицина у нас была в ужасающем состоянии», но «срочные меры, которые мы начали принимать, помогли» и теперь «все нововведения будут обсуждаться вместе с людьми (имеются в виду пациенты — прим. „Медузы“); для этого будем создавать общественные советы, в которые войдут представители администраций, главврачей, заслуженных врачей, общественников и жителей территорий». Среди проблем, губивших медицину, Сергей Цивилев называл две — «неумелое управление и огромные долги больниц». Анжеро-Судженск в этой, как и в других записях последнего времени, не упомянут.

Финансовый аспект называют главной причиной сокращений и протестующие медработники. «Деньги на зарплату врачам и старшим медсестрам [для исполнения „майских указов“] нужны, вот других и сокращают», — предполагает Марина Агаркова. К тому же об уборщицах в указах речи нет, а вот медсестры и санитары должны получать не меньше ста процентов от средней зарплаты по региону (в Кемеровской области она — около 35 тысяч рублей). Поэтому, по мнению активисток, у руководства больницы в результате оптимизации будет меньше болеть голова, где взять деньги на повышение зарплат.

Главврач Ольга Козлова объясняет перевод медсестер и санитарок в уборщицы совсем другими причинами. По ее словам, население города сильно уменьшилось за последние годы, «а средства мы получаем из фонда ОМС, меньше приписанных к больнице — меньше у нас денег». При этом Козлова настаивает, что недостаток средств — это не главная причина оптимизации. Главврач говорит, что в больнице идет пересмотр штатного расписания и «приведение его к нормативам».

«Мы проводили опрос среди персонала, они сами расписывали, кто что делает — кто ухаживает за больными, кто в основном убирает. На основе этого решения и принимались», — объясняет Ольга Козлова. По ее словам, во многих отделениях больницы потребность в санитарках снизилась, включая родильное: «тяжелых» рожениц теперь везут в кемеровский перинатальный центр (расстояние — чуть больше ста километров). Такая же ситуация с пациентами, которым требуется сложная операция: их тоже стараются направлять в областной центр.

«В том же родильном отделении лежат женщины, которым помощь санитарки и не требуется. Они обслуживают себя сами», — говорит Козлова. Для чего в таком случае больнице трудоустраивать медсестер уборщицами? «У нас очень большое количество зданий, больница работает с 1930-х годов, она огромная, — отвечает главврач. — У части помещений мы меняем назначение, делаем комнаты отдыха персонала, например. Их все равно надо убирать, люди нужны».

Медработницы подтверждают, что рожениц и тяжелых больных направляют в Кемерово. «Тот же новый перинатальный центр надо наполнять, но это напрямую касается нас — мы теряем [пациентов и деньги]», — говорит Марина Агаркова. Аргументы о сокращении населения города не очень устраивают санитарок и младших сестер. По словам Агарковой, в анжеро-судженскую больницу теперь возят больных из близлежащих поселков, где раньше были свои больницы — из Яи и Ижморского.

Ольгу Козлову, в свою очередь, не устраивают аргументы протестующих о лишении их статуса медработников. «Им всем предлагались должности младших медсестер и санитарок в других отделениях — в сестринском, в неврологическом. Они могут сохранить свой статус и название должности, но не хотят. Конечно, там тяжелые больные, за которыми требуется постоянный уход — их надо переворачивать, мыть, — но там и зарплаты повыше. В родильном отделении все спокойнее», — заявляет главврач.

Санитаркам в начале протеста в городе сочувствовали — теперь перестают, потому что считают достаточно богатыми

Марина Агаркова и Татьяна Картавых вспоминают, что в первые дни протеста сочувствующих медсестрам и санитаркам было больше — их поддерживала часть врачей, другие коллеги, которые, может быть, не вступали в профсоюз, но высказывали слова поддержки. Однако в итоге город протестующих не понял.

Активистки жалуются на давление — Агаркова рассказывает, что ее брата, который работает на теплоснабжающем предприятии, вызывал директор и требовал «повлиять на активную сестру». «Брат ответил, что повлиять на меня не может, на этом пока все и кончилось. В руководстве больницы поняли, что давить на меня бесполезно», — объясняет она.

Муниципальные власти Анжеро-Судженска, хоть и не имеют отношения к больнице (учреждение находится в областном подчинении), тоже участвуют в конфликте. С протестующими встречался мэр Дмитрий Ажичаков, для обсуждения ситуации собиралась сессия городского совета. Марина Агаркова рассказывает, что глава города Дмитрий Ажичаков во время встречи с протестующими пообещал медикам, что их материальное положение хуже не станет. «Но мэрия никакого отношения к больнице не имеет. Как он может гарантировать? С тем же успехом любой человек может такие гарантии дать!» — объясняет она. Ажичаков сказал «Медузе», что общался с медработниками не как должностное лицо, а скорее как земляк: «Они — наши, мы их не бросаем».

Глава Анжеро-Судженска ко встрече с корреспондентом «Медузы» подготовился: в его папке с документами — список вакансий в городе. «Повар — зарплата 14 тысяч рублей. Медсестра в аптеку — зарплата в 15 тысяч рублей. В торговле вакансии — около 10 тысяч рублей», — перечисляет он. На этом фоне зарплаты санитарок в районе 20–25 тысяч рублей (по заверениями руководства больницы, столько же будут получать и уборщицы) выглядят довольно приличными.

Многим аргументы мэра показались убедительными. Профсоюзный лидер Олег Тырышкин вспоминает, что после встречи с главой города профсоюз «Действие» покинуло 15 человек из числа протестующих. Переход был символическим: полтора десятка человек покинули независимый профсоюз «Действие» и вступили в областное отделение крупного отраслевого Профсоюза работников здравоохранения. «Они подали заявления о вступлении в „официальный“ профсоюз мэру. Это, кстати, незаконно. [Чтобы выйти из „Действия“] должны были подать заявления о выходе Марине Агарковой», — считает он.

Глава областного департамента здравоохранения Михаил Малин заверяет «Медузу», что часть недовольных санитарок могла вернуться в официальный профсоюз по прагматичным соображениям. «Его руководство, юристы выехали в город разобраться в ситуации, встречались с людьми. К ним [в профсоюз медицинских работников] могли вернуться по результатам этих встреч. Люди поняли, что с ними работают. В профсоюзе есть и преференции — льготы, возможность получить помощь, путевки. Может ли такое предложить „Действие“?» — спрашивает Малин. По его словам, облздрав в ситуацию старается не вмешиваться, но следит, чтобы она находилась в правовом поле.

Главный врач больницы Ольга Козлова предлагает не забывать и о деньгах. По ее словам, у нее давно интересуются, заняты ли уже вакансии уборщиц и санитарок в «тяжелых отделениях» (в которых не согласились работать протестующие), и многие хотят прийти на работу в больницу. Сочувствия активистам из «Действия» это не добавляет. К примеру, местные коммунисты не дали Олегу Тырышкину выступить на своей первомайской акции в защиту трудящихся.

Отношение к недовольным медработницам хорошо иллюстрирует беседа корреспондента «Медузы», Олега Тырышкина и местной пенсионерки Валентины — фамилию и отчество она не называет, но говорит, что тоже когда-то работала в медицине.

— По телевизору говорят, что они 30 тысяч получают, и еще недовольны! Это правда? — с недоверием спрашивает у Тырышкина женщина.

Получив ответ, что зарплаты колеблются в районе 20 тысяч, пенсионерка отрезает: «Это нормальные деньги».

— А будут получать 12 тысяч! — не сдается Тырышкин.

— Пусть получают! У меня пенсия 15 тысяч: четыре тысячи идет на коммуналку, а на остальные как жить — думай, что купить: лекарства или продукты! — возмущается Валентина.

Разговор заканчивается рассуждением о достоинствах и недостатках федеральной власти. Пенсионерка хвалит президента и ругает его «никчемных помощников».

— А кто их назначал? Сам Путин! — не успокаивается Олег Тырышкин.

— Тебя посадят! — приводит последний аргумент пенсионерка и желает активисту удачи в борьбе.

Медработницы пока не сдаются: после объявления о сокращении штата они собираются судиться. Марину Агаркову как руководителя профсоюзной ячейки по закону нельзя уволить без согласия главы профсоюза «Действие» Андрея Коновала. Но веру в коллег протестующие потеряли, — точнее, начали скептически относиться к врачам, которые раскритиковали медработниц в сюжете местного телеканала.

«У нас в операционном часть девочек сразу уволилась, когда им предложили [перевестись в технички] — и ничего, нашли работу и работают», — не унывает Татьяна Картавых. А Марина Агаркова прогнозирует, что так просто все не закончится. «Начали с младшего медперсонала — многие согласились, вроде бы получилось, — считает она. — Потом придет очередь среднего, потом и до врачей оптимизация дойдет».