«Общественность однозначно влияет на решение суда» Освобожденные фигуранты «московского дела» — о помощи тем, кто остается под стражей

По состоянию на 22 сентября, семеро фигурантов «московского дела» были освобождены из-под стражи — с пятерых обвинения снял Следственный комитет; Айдара Губайдулина, обвинявшегося в том, что он кинул пустую бутылку в сторону полицейских и ни в кого не попал, освободили в зале суда; 20 сентября из СИЗО отпустили актера Павла Устинова, который уже был осужден на 3,5 года колонии. Однако под стражей и под следствием остаются еще 12 человек. Освобожденные фигуранты «московского дела» рассказали «Медузе» о своем отношении к уголовным делам против участников протестов лета 2019 года, о том, как планируют помогать политическим заключенным и о том, влияет ли общественное давление на исход политических процессов.

Валерий Костенок

волонтер штаба кандидата от «Яблока» Кирилла Гончарова на выборах в Мосгордуму, дело закрыто СК

На первом моем суде по мере пресечения следователь мотивировал заключение меня в СИЗО тем, что я якобы будучи под домашним арестом или под подпиской о невыезде буду мешать следствию. Также они якобы опасались, что я выйду на связь с другими фигурантами этого дела. И при этом меня посадили в ИВС с фигурантом этого же дела Айдаром Губайдулиным. За время, что я был задержан, со мной не провели ни одной очной ставки, никаких допросов, я просто там сидел.

Когда в суде объявили, что меня отпускают, я очень обрадовался, что наконец окажусь дома и увижу своих близких. Но вторая мысль была, конечно, о том, что другие фигуранты «московского дела» все еще в неволе. И как мне вот сейчас выходить на свободу, зная, что они остаются под стражей? Почему несправедливость была в отношении всех, а освободили только меня? Первый вопрос, который я тут же задал адвокату: «А что будет с остальными?»

Первое время мне было страшно, потому что я понимал, что и в отношении меня могут применить 318 статью [УК, применение насилия в отношении представителя власти]. Например, в деле Айдара тоже фигурирует бутылка с жидкостью, которой он не попал ни в кого, и это 318 статья. А у меня была пустая бутылка, и мне за нее дали административку. Я не понимаю ход мыслей следователей, от этого у меня когнитивный диссонанс.

Сейчас я продолжаю ходить на каждый суд к остальным фигурантам «московского дела», пишу им письма. К счастью, Айдар Губайдулин даже не успел получить моего письма, [когда был освобожден судом]. А еще мне жертвовали деньги, пока я был под стражей. Как только я вышел, все средства я перевел другим фигурантам дела [о массовых беспорядках во время протестов]. Для меня самое главное сейчас — быть честным и не подставлять других фигурантов. На согласованные митинги я планирую продолжать ходить, а от походов на несогласованные я в ближайшие полгода воздержусь.

Общественность однозначно влияет на решение суда. Сначала были футболки [в поддержку задержанных], они исчерпали себя. Потом актеры вышли [в поддержку осужденного Павла Устинова], на этом локомотиве выехал Айдар Губайдулин. Другие ребята, видимо, будут выезжать на чем-то еще. Необходима следующая волна, чтобы достать остальных. Только общественность на все и влияет.

У меня был вариант уехать [из страны], но я все-таки решил остаться. В будущем планирую заниматься политикой. Буду бороться за власть, участвовать вместе с партией «Яблоко» в муниципальных выборах в 2022 году. Я завожу свой видеоблог, в котором буду вместе с селебрити обозревать каждый район Москвы и расследовать [деятельность властей]. Я занимаюсь политикой с 2016 года, с 17 лет, я тогда пришел в партию «Яблоко».

Айдар Губайдулин

программист, обвинялся в покушении на насилие в отношении полицейского, освобожден под подписку о невыезде

Меня удивило, что ко многим людям в СИЗО месяцами никто из следователей не приходит, по ним нет никакого движения. Мне сначала вменили одну статью, затем другую; потом быстренько набросали дело и отправили в суд. Когда судья объявил, что меня освободили, я почувствовал огромное облегчение и радость.

Вчера я уже выходил к мэрии поддержать тех, кто вышел на пикет. Мне, к сожалению, не дали отпуск с понедельника, но следующие две недели отпуска я полностью посвящу поддержке других арестантов. На несогласованные митинги я выходить не буду, пока дело не закроют, а на согласованные, конечно, выйду. Хотя мама сказала, что, будь ее воля, она бы меня заперла дома.

Меня выпустили, однозначно, благодаря сплоченной борьбе общественности. Резонанс, который появился в связи с арестом Устинова, повлиял и на меня, конечно. Скорее всего, люди, которые принимают эти решения [о назначении наказания], поняли, что с Устиновым явно переборщили. Поэтому решили отпустить и меня, чтобы выпустить пар.

В ближайшие два года я точно не планирую уезжать из России. Пока не решил, что буду делать с карьерой, а дальше посмотрим. В свободное время я буду заниматься общественной работой, но пока не решил, в какой организации и что именно буду делать. Но факт в том, что моя жизнь после этого лета не будет прежней. Я теперь буду более осторожным. Да и тот факт, что меня теперь знает пол-России, конечно, будет влиять на меня.

Даниил Конон

студент, обвинялся в участии в массовых беспорядках, дело закрыто СК

3 августа утром меня задержали после прошедшего у меня обыска. Сначала меня допросили в качестве свидетеля. Вечером — уже в качестве подозреваемого. Ко мне приходили следователи поговорить не под протокол.

Вся ситуация с «московским делом» — абсурд. Все материалы дела, указывающие на меня — это репортаж НТВ. Формулировки вроде «неопределенное лицо взяло неопределенный предмет и бросило в неопределенного сотрудника полиции». Меня удивила сама возможность того, что произошло. Раньше я по-детски надеялся, что невозможно закатать за решетку человека, который не виновен. Практика этого лета показала обратное.

Когда я узнал, что Следственный комитет снял с меня обвинения, уходя из тюремной камеры, я испытал больше сожаление. Потому что я уходил, а ребята, которые сидели со мной, остаются там, хотя они такие же невиновные. Выходить из СИЗО, понимая, что ты выходишь, а они остаются — омерзительно. Я понимал, что мое освобождение — просто показательное. Это не справедливость, а просто везение. То есть я сейчас мог по-прежнему оставаться в СИЗО. Как-то неправильно получается.

Сейчас я прихожу на пикеты, пишу арестованным письма и стараюсь помогать всеми возможными способами, которые не выходят за правовое поле.

Стоит понимать, что резонанс положительно сказывается на нашей системе правосудия, без него было бы просто судилище. Я бы не сказал, что, благодаря влиянию общественности решения судей становятся более мягкими, они просто становятся более законными.

Я не вижу причин покидать Россию. Я люблю свою страну, свою землю, людей. Я не хочу свалить, я хочу поспособствовать исправлению тех шероховатостей, которые есть. «Московское дело» это тот случай, когда все не должно закончиться просто освобождением. «Московское дело» закончится тогда, когда будут сидеть все те, кто его создал: судьи, прокуроры и все причастные к этому лица. Потому что перед законом все равны.